В дверь позвонили.
- Сенечка, откроешь? – крикнула из спальни Валя.
Сеня накинул на себя кофту и пошел открывать. На площадке стоял невзрачный, сильно помятый мужик.
- Ну наконец-то. – выдохнул мужик. – Что так долго открываем-то?
- Э... – ответил Сеня и вопросительно посмотрел на гостя.
Вся эта интермедия должна была означать фразу «Великодушно простите, но я почему-то не могу вас вспомнить. Вы не сообщите мне, интеллигентному человеку, во имя чего я отрывался от дивана?»
- Ну? – раздраженно бросил мужик. – Чего стоим-то?
- А что надо делать? – растерялся от такого напора Семен. – Я не понимаю...
- Денег дать. Спасибо сказать. – терпеливо разъяснил мужик. – Можно налить чего-нибудь. Ну или не наливать. Необязательно это. Вас как зовут?
- Семен... Каких денег? За что спасибо? Вы вообще кто? - Сеня все никак не мог прийти в себя.
- Ай-ай-ай, как нехорошо. – покачал головой мужик. – Традиций не чтим. От корней отбиваемся. От яблони за километр падаем. Бездуховность какая.
- Слушайте, я на самом деле не понимаю... – Сеня почему-то почувствовал себя виноватым. – Какие традиции?
- Ну что ж. – пожал плечами мужик. – Сам напросился.
Он вздохнул тяжело и полез в карман. «Пистолет!!!» - промелькнуло у Сени в голове. – «Или нож!». Мужик вытянул из кармана горсть риса и кинул в Семена.
- Так понятнее? – спросил он. – Иди за деньгами.
- Вы зачем это сделали? – совсем уж ошарашено поинтересовался Сеня.
- Так надо. – твердо ответил мужик. – Сею-вею-посеваю. С новым годом поздравляю.
- Я не понимаю. Честное слово. Вы колядуете что ли? – догадался Семен.
- Ну. – кивнул мужик. – Наконец-то. Я – этот... как его... колядун. А вы поздравленный. Отблагодарите меня и я пойду себе.
- Постойте-постойте. Какой новый год? Уже ведь март. - упорствовал Семен.
- Конечно март. К некоторым вообще к сентябрю дойду. Вас много, а я один! – возмутился мужик. – У меня, может, цель благородная. Я, может, хочу всех людей в городе поздравить. Не могу же я ко всем успеть за один день. Лучше поздно, чем никогда. Этот принцип пока никто не отменял. А вы меня задерживаете. Дали б денег – я бы и пошел себе. Так нет – надо кучу вопросов задать. Рис выцыганить. А у меня риса уже мало осталось. Еще один такой попадется – и мне в магазин надо будет идти. На середине подъезда. Некоторые жители города из-за вас могут остаться без поздравления вообще. Вы отдаете себе отчет, что это может случиться из-за вас, эгоист проклятый?
- Что это вы на меня орете? – возмутился Семен. – Поздравляет он. Колядуют вообще-то по-другому! Песни там поют... Танцуют...
- Вы совершенно напрасно сейчас усугубляете свое положение. – угрожающе прошептал мужик. – Я ведь действительно запеть могу. И вам придется это слушать. Почему каждый человек пытается омрачить свое существование? Я позвонил, вы дали денег, я ушел – и все! Нет. Надо стоять, препираться, портить себе настроение, рис вот еще придется заметать потом. Так этого еще мало, оказывается. Надо слушать поздравительный вой сильно пьющего человека и смотреть его нелепыt ужимки в танце! Вы действительно этого хотите? Ну? В последний раз спрашиваю – петь или так разойдемся? Напоминаю – ситуация и без того нелепая.
- Да я сейчас дверь закрою и все! Пугать он меня еще будет. – тоже шепотом ответил Семен.
- Не поможет. Я ж уже битый. Потому и имя сначала спросил. – покачал головой мужик. – Я начну плясать, петь, поздравлять Семена из тридцать второй квартиры. Соседи выйдут. Будете потом всем рассказывать, что меня не знаете. Куча проблем. А так бы – дали полтинник, я бы и пошел себе. Или будете лезть в неприятности за полтинник?
- Это шантаж! – сказал Сеня. – Как же вам не стыдно?
- Никак не стыдно. В праздник это можно. Я вам праздник каждый день обеспечиваю. А вы – неблагодарный тип. – заявил мужик. – Ну что ж. Видит бог – я не хотел этого.
Он приосанился, поднял руку и объявил громко:
- Колядка! Ехали мы метрой, да к Сенечке домой....
- Стоп! – не выдержал Сеня. – Ваша взяла.
Он сбегал за деньгами, отдал пятьдесят рублей и прошептал:
- Идите отсюда и чтоб я вас тут больше никогда не видел!
- Еще десяточку извольте добавить. – ухмыльнулся тип.
- Какая десятка? – крикнул Семен. – За что?
- Ну как же? За рис. – пояснил мужик. – Или вы думаете, что я его выращиваю?
Сеня вздохнул, бросил еще десятку и захлопнул дверь.
- Кто приходил? – спросила Валя из спальной.
- Никто! – почему-то зло ответил Сеня. – В прихожей бы подмела. Читаешь там все. Лежишь как эта...
- Как кто? – грозно потребовала уточнений Валя.
- Как снегурочка! – выпалил Сеня. – Понятно?!
- О как! – засмеялась Валя. - Здравствуй, жопа, Новый год!
- Да вы сговорились сегодня все?! – возмущенно взвыл Сеня.
Добавлено спустя 3 часа 46 минут 12 секунд:
Не знаю, кому пришла в голову эта затея, но вспоминать о ней будут не только местные жители, но и областной рыбнадзор. Бесплатно очистив реку от каких-то там вековых отложений и паразита-камыша, наша команда совершила благое дело и была достойна хотя бы медали с гербом иль профилем президента. Думаете дали, бля?!
Ах да, команда — это наша рок-н-ролл банда «Такси». В то время было модно искать спонсоров на концерты, и я исходил немало контор, где размахивал ксерокопией ходатайственного письма из областной администрации. Там «настоятельно рекомендовали бизнесменам поддержать ведущий музыкальный коллектив «Такси». В разных местах мне давали то соки, то детское питание, то пиво, а то и вообще могильные венки. Всю эту хуйню я в «челночных» сумках разносил по разным проектным институтам и детсадам. Кроме пива, конечно. Переводя товар в деньги, мы могли позволить себе легкие фуршеты и оргии.
Но однажды мне крупно повезло. Я написал песню «Елецкая водка», за что был премирован директором ликероводочного завода 10-ю ящиками отменной «Старки» первого розлива. Сдав в близлежащий кабак пять ящиков для начального капитала, мы принялись пить вторую половину для вдохновения и творческого поиска. А еще меня «проспонсировали» тремя замороженными брикетами бразильских окорочков. Куда их сдать, мне фантазии не хватило. Да и зачем? Ведь кому-то все-таки пришла идея пожарить эти штучки на берегу реки и закусить ими великолепную водку из Ельца. Согласитесь, есть в этом некий порыв к гламуру или, на худой конец, желание культурно насладиться гастрономией.
Вовка (бас-гитара) широким жестом предложил устроить базу всего это мероприятия у него в доме. Ну, во-первых, этот самый дом стоял прямо у реки, рядом имелись мостки, алюминиевая лодка и добрая мама, которая уважала меня как интеллигентного и деятельного гражданина. Предложение было принято большинством голосов при одном воздержавшемся, поскольку барабанщик спал в углу, пуская слюни на брикет с окорочками.
Прошли сутки, и мы всей кодлой направились в район Сокола с сумками и гитарой. Гитару нёс я. В общем, с нами были: Вовка (бас-гитара), Казак (ударные), Ромашко (соло-гитара), журналист Влад и чей-то знакомый мент Серега.
Мама бас-гитариста встретила нас как сыновей Земли, вернувшихся из марсианского похода — лучком, редисочкой, квасом и добрым словом. Мы мило улыбались и несли вежливую чушь.
Все происходило довольно быстро и ненапряжно. Загрузив в лодку дрова, мангал, продукты и наши тела, мы пересекли заросшую речку и расположились на противоположном бережке. Расположились не на шутку, и развели костер.
Вовка жарил окорочка, а мы, включая знакомого мента Серегу, лили в стаканы «Старку» и пели про «негра, которого убили какие-то суки».
Потом мы купались и кричали небу счастливые слова. Правда, на другом берегу нас попросили так сильно не сквернословить, потому что дети в огородах перестали реветь и, тихо стоя у заборов, внимательно слушали русскую речь в исполнении интеллигентов, жрущих водку. Мы стали материться тише, но достойней.
И вот окорочка готовы!
— Можно жрать, — сказал Вован.
И мы стали это делать с размахом и радостью. Куринные ножки хрустели и щелкали. Лук брызгал едкой струей, и хлеб ломился от кетчупа. Ну, вы представляете, как это бывает, хуле там говорить... Короче, не прошло и получаса, как нам вдруг не захотелось ни окорочков, ни водки, ни даже зрелищ. Нам хотелось подвигов. А спросите меня, какие подвиги можно совершить на пустынном лугу, где унылые коровы щиплют пыльную траву и «делают лепешки»? Ну, спели мы несколько песен все про того же негра, которого таки убили.
— А давайте на баркасе кататься и нырять с него! — предложил гитарист Ромашко в полосатых валютных трусах. Этими трусами он очень гордился: это был подарок его жены, которая привезла их то ли из Китая, то ли из Испании, не важно. В общем, символ эпохи, блядь, и никакого нейлона! Мне кажется, что в таких трусах хоронили египетских фараонов, но для среднерусской полосы такое перебор.
Так вот, когда мы всей командой выплыли на середину реки, Ромашко первым нырнул в прохладную, животворящую воду. Все заорали и распили по пятьдесят. Соло-гитариста долго не было, и мы уже хотели было выпить еще по пятьдесят, но вдруг он всплыл. Граждане, сделайте паузу, вдохните и задержите чертово дыхание! Он всплыл с лицом, на котором отразилась обратная сторона Луны и все лозунги социалистов. Его и без того красные щеки горели пионерским костром, а глаза источали вселенскую муку.
Поначалу мне подумалось о водяных-пидарасах или русалках, но это тут же прошло.
— Я проебал трусы, — кратко произнесла голова гитариста.
Всех пробило на гомерический смех и распитие тех самых пятидесяти грамм. Весь баркас трясло как в штормовой Атлантике, но вскоре мы затихли.
— Мне незачем больше жить… — сказал Ромашко и исчез в пучинах вод.
Мы переглянулись. Видать, серьезно пацану нужны были эти трусы в неприличную полоску. Ведь у каждого из нас есть свои идеалы там иль принципы. Они могут быть ничтожны для человечества, но важны для личности. Например, как водка или окорочка... Блядь, да чего ж это мы? Наш товарищ потерял самое дорогое, что есть у него, и нам придется корить себя за мелочное и подленькое прошлое, если Ромашко утопнет как пьяный стрелочник под железнодорожным мостом. А мы, сидя в алюминиевой лодке с окорочками и «Старкой» будем свидетелями его трагической смерти.
Шок прошел, и на спасение гитариста и, возможно, его трусов кинулась команда героев. В эту команду не вошли только двое: я, потому что держал в двух руках по бутылке водки, и журналист Влад, который просто не умел плавать.
Последним прыгнул чей-то знакомый мент Серега. Оттолкнувшись от бортика, он плавно вошел в воду, а наша лодка, так же плавно, перевернулась на 180 градусов... Я спас «Старку» и, держась за гладкое тело лодки, приподнимал бутылки над водным миром. Журналист Влад мрачно скреб корму ногтями и с тоской смотрел на берег.
Вскоре стали всплывать остальные. Мент Серега за волосы вытащил Ромашку на берег и толкал его пяткой под ребра. Гитарист ожил и потянулся за окорочком. Барабанщик Казак вообще забыл, зачем нырял, и теперь беззаботно резвился на мелководье. Последним показался Вован. И вот уж в его-то глазах я увидел не утрату и боль, а настоящий страх! Страх ночного тумана и голодной смерти. Он активно работал членами и стремился к берегу. За ним по пятам неслись злощастные трусы… и еще всплывало нечто. Это нечто было округлой формы, и я почему-то вспомнил рассказы про японских Годзилл.
— Уебывайте, щас пизданет!!! — заорал Вован, судорожно взбираясь на берег.
Влад, как-то неожиданно научившись плавать, вдруг покинул перевернутую лодку и меня с бутылками. Я завороженно смотрел то на чудище, то на ромашкины трусы, то на бутылки. Короче, через мгновение я таки сделал самое умное дело в своей жизни: глотнув напоследок из горлышка, бросил алкоголь стихиям в качестве жертвы и рванул брасом к берегу.
Я успел. Мы все успели, кроме трусов нашего гитариста.
Взрыв был неслышим, потому как быстр и оглушителен. Лодка исполнила свою давнюю мечту поплавать в воздухе. Правда, в качестве обломков. От трусов остался один незамысловатый клочок и кусок резинки. Ромашка до сих пор возит его в качестве талисмана по гастролям с певицей Валерией. А еще со дна реки поднялись и уплыли куда-то к ебеням какие-то бревна и коряги. Течение усилилось и вымыло камышовые заросли нахуй. Жители окрестных домов стали собирать всплывшую рыбу, и вызвали рыбнадзор. Это он передал нас в милицию, но чей-то знакомый мент Серега все уладил. Было это сразу или потом, не помню. Все смешалось в один единственный взрыв…
Как оказалось, в воде притаился старый огнетушитель с известкой, висевший в толще воды на проволоке. По какой-то причине он не взорвался, но когда Вовка отцеплял от него ромашкины трусы, он всплыл и — типа там, перепады давлений, хуе-мое...
Короче мне не жалко пропавших бутылок. Больше всего мне обидно, конечно, что мама Вована изменила ко мне свое доброе отношение. Ведь я говорил ТАКИЕ СЛОВА, когда приехали менты…
Сам Вован сейчас, музицируя с каким-то известным (Стас Михайлов — точняк!) певцом, вспоминает эти окорочка и особенно лодку, которую даже на цветмет не успели спиздить.
Казак, выступающий с попосовой командой, которая про «девочку с Севера» поет, тоже помнит эту историю. Но особенно ценят тот день люди прибрежной зоны, где теперь река стала намного чище и прохладней.
Вот и я вспомнил. А хуле там не вспомнить? Хорошая была водка первого розлива. Ну и там, окорочка… Эх.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Регистрация
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход
![[ скрыт ]](templates/zavsTest/images/lang_russian/icon_email.gif "[ скрыт ]"){kind=icon}
